Беляна

Давным-давно, еще до революции, каждую весну, как только Ветлуга вскрывалась ото льда, жители прибрежных деревень зачарованно провожали взглядом величественные белоснежные сооружения, медленно проходившие по реке. Величали их «белянами» – белые, значит. В отличие от плотов и сойм они грузилась только обработанным, «белым» лесом – оттого считались более ценными и дорогими.
 

Директор краеведческого музея Краснобаковского района Ирина Сергеевна Корина считает, что начало судостроительному промыслу было положено в 17 веке, когда после стрелецкого бунта 1698 года на Ветлугу и её приток Усту были сосланы семьи стрельцов, а также провинившихся корабельных мастеров.

Разновидностей речных судов в своё время было великое множество: гусянки, подчалки, полулодки, паромы, барки… Судостроительное дело считалось престижным и прибыльным: до появления в России доступных железных и автомобильных дорог река была самым быстрым и дешевым способом транспортировки пассажиров и грузов. В зависимости от особенностей реки на ней пользовались популярностью определенные виды судов.

Ветлуга прославилась белянами. Их строили только на трех судоверфях, одна из которых была Баковской.
 

…Красивое это было зрелище – идущая по синим ветлужским водам величественная беляна. Не каждый, наверное, задумывался над тем, ценой какого неимоверного труда создавалась эта красота. Труд сплавщиков можно было сравнить с каторжным, с той лишь разницей, что каторга – это труд подневольный.
 

Рубка и сплав леса велись варварскими способами при отсутствии какой-либо механизации. Рубить лес рабочие отправлялись артельно, захватив с собой из дома продовольствие. Жили в лесу, по три-четыре месяца не бывая дома, довольствуясь скудным и однообразным питанием, ночуя в маленьких избушках-зимницах, которые плохо удерживали тепло.
 

Срубленный лес надо было стащить к сплавной речке (притоку Ветлуги). Здесь брёвна связывали в звенья, и когда начиналось половодье, гнали к Ветлуге (до устья сплавной речки). Делалось это с применением длинных шестов, которыми оттаскивали связанные брёвна от берегов, чтобы не было затора, а некоторые отважные молодцы усаживались на небольшие плоты и лихо мчались к устью речонки по быстрой воде, направляя движение плывущего леса.

Такой способ был быстрее, но рискованнее. Если они и тонули, то это было не в счёт – с воды, дескать, спросу нет. Вся работа сплавщиков леса происходила по колено, а то и по горло в ледяной мартовской воде. Но вот, наконец, лес выведен на воды Ветлуги и связан в плоты: тут бурлак чувствует некоторое облегчение, ведь самое сложное уже позади.

Несмотря на то, что работа бурлака была очень опасной, угрожающей иногда потерей здоровья и даже гибелью, люди шли сюда, так как работа эта была хотя и скудным, но подспорьем в крестьянской жизни. Женщины тоже работали на белянах, но их труд оплачивался гораздо ниже. Поэтому сплавлялись они в редких случаях, лишь когда плот обслуживала вся семья.

Лес в беляне укладывался особым способом – ровными рядами с широкими проёмами, чтобы в случае аварии можно было быстро добраться до места поломки. Кроме того, правильно уложенные бревна быстрее подсыхали, что сохраняло их от гниения.
 

На верхней кладке беляны строились избы для работников, владельца или его приказчика, а также вышка для лоцмана.

Благополучно доставить такую махину до места назначения, не посадив её на мель, - задача исключительно непростая. Для сплава нанимались опытнейшие лоцманы, знающие все причуды реки, хорошо изучившие её течение. Недаром за путину (период сплава) платили им от 400 до 600 рублей по дореволюционному курсу, что считалось весьма приличной оплатой. Каждый бурлак мечтал попасть в лоцманы, но достигали этой цели немногие.

Река Ветлуга – узкая, извилистая, «криулистая», как её называли, и надо было хорошо знать весь её 600-километровый сплавной путь, чтобы провести беляну и избежать аварии.

Беляна продавалась вся, до последней щепки.

Огромная конструкция длиной до 120 метров, шириной зачастую вровень с берегами реки сплавлялась… вперед кормой! Для управления служил кормовой руль и носовые лоты – чугунные отливки в 200-300 пудов (один пуд равен 16 кг) пирамидальной или овальной формы, с «шишками» на обеих широких сторонах и с ухом («серьгой») в суженном верхнем конце. В ухо вдевалась цепь, переходящая выше в «косяк» - толстый канат, сплетенный из нескольких канатов.
 

Опущенный лот сдерживал быстрый ход беляны по течению реки и не позволял ей сойти с фарватера. Если фарватер менял своё направление или разветвлялся, лот поднимали с помощью ворота, затем опускали в другом месте или же, не трогая опущенного лота, спускали другой, иногда и третий.

Сила трения лотов по дну реки была так велика, что в одну путину пудовые шишки стирались. Для остановки судна служили два становых двулапых якоря, в 100-120 пудов каждый, врезанные в один шток, и один подпускной якорь, а для «рыска» или отвода судна в какую-либо сторону – рысковой якорь в 25-35 пудов. Последний в завозне (лодке) отвозился в ту сторону, куда следовало отвезти беляну.
 

… Почти сотня лет прошла с тех пор, как величаво прошла по нашей реке последняя беляна. Ветлуга давно уже не судоходная река, да и лес теперь перевозят по автомобильным и железным дорогам. О величавой красавице-беляне остались лишь воспоминания…
 

(по материалам Краснобаковского исторического музея)